Аристотель "Метафизика. Книга I. Главы 1-2"
Термин «метафизика» появился для обозначения сборника из 14 книг Аристотеля с рассуждениями о первых причинах («первых родах сущего») и о принципах всего сущего («бытии самом по себе»), оставшихся после него в необработанном виде.
Сам Аристотель называл эти произведения «первой философией», в отличие от «второй философии», посвященной изучению природы. Аристотель пишет: «Если нет какой-либо другой сущности, кроме тех, состав которых определен природой, то на первом месте среди наук следовало бы ставить физику; а если есть некоторая неподвижная сущность, то наука о ней идет впереди, <она в таком случае> составляет первую философию и является всеобщей в том смысле, что она первая. Именно ей надлежит произвести рассмотрение относительно сущего как такого, и в чем есть суть, и какие у него свойства, поскольку оно – сущее».
Поскольку Аристотель принципиально разделяет первую и вторую философию, включая в предмет первой философии субстанцию и бога, то просто в физику включить эти работы было нельзя.
У самого Аристотеля слово «метафизика» не встречается и для обозначения философской науки употребляется несколько имен, синонимичных в определенной степени в рамках перипатетической линии философии.
Во-первых, она именуется мудростью. Аристотель в «Метафизике» выделяет следующие отличительные черты мудрости как «науки, исследующей первые начала и причины»:
1. Мудрый знает, насколько это возможно, все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности.
2. Мудрый способен познать трудное и нелегко постижимое для человека (ведь чувственное восприятие свойственно всем, а потому это легко и ничего мудрого в этом нет).
3. Более мудр тот, кто более точен и более способен научить выявлению причин.
4. Мудрость желательна ради нее самой и для познания, а не для пользы.
5. Наиболее мудрая наука та, которая главенствует и наставляет.
Аристотель говорит о первой философии как науке, занимающейся первыми причинами, вечными и неизменными, «причинами тех божественных предметов, которые нам видны».
1 книгу Аристотель начинает с утверждения, что все люди от природы стремятся к знанию.
Источником же знания является чувство и память, которые в совокупности образуют опыт (ἐμπειρία).
На опыте воздвигается умение — знание общего. Однако практические умения — это еще не высшее знание (ἐπιστήμη), каковым является только знание самоценное — мудрость (σοφία) — знание причин и начал.
Аристотель говорит, что обычно мудрыми называли тех, кто много знает, однако все знать нельзя, но можно знать причины всего. Как раз философы с самого начала интересовались причинами: как происхождения Вселенной, так и того, что хорошо. Такое знание он называет божественным.
В книге I дается определение предмета философии как науки о первых началах и причинах всего существующего, значение философии, изложение и критика взглядов предшествующих философов.
В живой природе наблюдается постепенное восхождение от чувственного восприятия к памяти и далее к опыту как комплексу связанных воспоминаний, после этого к искусству, наконец, к науке.
Искусство выше опыта, ибо оно направлено на общее в вещах, а не на отдельные вещи; искусство позволяет познать причину.
Поэтому владеющий искусством способен обучать. Искусство выше непосредственных потребностей жизни; теория выше практики, а познания принципов, или мудрость - превыше всего.
Наука мудрости – наивысшая наука, она ценна сама по себе, ибо есть наука о первых началах и причинах.
После создания искусств (для удовлетворения потребностей и для времяпрепровождения) были приобретены знания не для удовольствия и не для удовлетворения потребностей – прежде всего в тех местностях, где люди имели досуг.
Так называемая мудрость… занимается первыми причинами и началами. Науки об умозрительном выше искусств творения… Таким образом мудрость есть наука об определенных причинах и началах.
Наука мудрости является не практической, а теоретической; ее источником было удивление. Люди пришли к этой науке тогда, когда у них уже было все необходимое для удовлетворения жизненных и культурных потребностей.
Знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в возможности он знает все, подпадающее под общее. Но познать наиболее общее для человека труднее всего – оно дальше всего от чувственных восприятий.
Наиболее достойны познания первоначала, ибо через них познается все остальное, а не они через то, что им подчинено. И наука в наибольшей мере главенствующая – та, которая познает цель, ради которой нужно действовать в каждом отдельном случае: эта цель есть то или иное благо, а во всей природе, вообще – наилучшее.
Поэтому мудрость – это должна быть наука, исследующая первые начала и причины: ведь и благо, и «то, ради чего» есть один из видов причин. Это не искусство творения.
И теперь, и прежде именно удивление побуждает людей философствовать. Философствовать начали, чтобы избавиться от незнания, и поэтому к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы. Когда оказалось в наличии почти все необходимое, равно и облегчающее жизнь, и доставляющее удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение… Эта наука единственно свободная, так как она одна существует ради самой себя. Поэтому и обладание ею можно считать выше человеческих возможностей; «бог один иметь лишь мог бы этот дар». Но божество не может быть завистливым. Не следует какую-либо науку считать более ценимой, чем эту. Ибо наиболее божественная наука также и наиболее ценима. А такой может быть только одна эта в двояком смысле:
1) Божественна та из наук, которой скорее всего мог бы обладать бог;
2) божественна всякая наука о божественном.
Именно этой науке (мудрости) подходит и то, и другое. Бог, по общему мнению, принадлежит к причинам и есть некое начало, и такая наука могла бы быть или только, или больше всего у бога.
Таким образом, все другие науки более необходимы, нежели она, но лучше – ни одной.